Новые друзья - Страница 2

— Я должен повидаться с Алёшей, — говорил я себе, ложась и стараясь уснуть с его образом, — иначе умру…

И во сне, как и наяву, я видел белых, как молния, лошадей, длинные серебряные гривы и Алёшу на скале…

Коля в это время начал отдаляться от меня. Он познакомился с приехавшим из деревни гимназистом — Серёжей Андросовым — и тесно подружился с ним. Алёша потерял для него обаяние, и он редко вспоминал о нём. Даже то, что меня волновало, от чего я страдал, не интересовало его теперь, и я остался один. В детской появилось что-то новое. Коля и Серёжа не отходили друг от друга и как заговорщики шептались, тихо смеялись… Серёжа, чёрный от загара, с короткой шеей и толстыми руками, коренастый, как взрослый, рассказывал о своей жизни в деревне, — и я замирал от любопытства, когда до меня долетали отдельные слова. Измученный холодностью Коли я начинал мечтать о другом брате, который нежно любил бы меня… И я бы служил ему… И бы падал ниц, и о чём-то просил бы его… Но не этого, холодного… Страдальчески билось сердце моё. А Серёжа, неуклюжий, как черепаха, продолжал рассказывать своим густым голосом о речке, о приятелях, и по глазам Коли я видел, что ему не до меня. Часто Серёжа, для выразительности рассказа, собирал руку в кулак, желтоватый и веснушчатый, и бил им Колю по груди, по спине, а Коля, мигая глазами и не смея поморщиться от боли, кивал головой, будто без этой помощи он никогда не понял бы Андросова. В первый раз, когда я увидел эту расправу с братом, я не выдержал обиды за него, того, что он так жалко мигал глазами, и, повернувшись к Серёже, сердито сказал.

— Объяснять нужно языком, а не кулаками…

— Что такое? — с удивлением отозвался Андросов, медленно повернувшись ко мне.

— Павлуша, — с укором проговорил Коля, покраснев.

— Зачем же он бьёт тебя? — упрямо повторил я, глядя на пол.

— Я и тебя побить могу, — холодно сказал вдруг Серёжа, сверкнув своими коричневыми глазами… — хочешь?

Он лениво встал, развалистой походкой подошёл ко мне и положил свою тяжёлую, словно из железа сделанную руку на моё плечо. Я не поднимал глаз и чувствовал, что вот-вот кровь брызнет из моего лица.

— Побить? — переспросил он.

Я попробовал движением плеча освободиться, но рука его словно приросла. Тогда, скрыв обиду и проглотив слёзы, я тонким голосом крикнул:

— А я кусаться умею!..

Не знаю, как я вдруг очутился на полу, на спине; над собой я увидел широко раскрытые коричневые глаза, и они были холодны, как лезвие ножа.

— И ударить тебя жалко, — пробормотал он сквозь зубы.

Странно, но в этот миг у меня уже не было гнева. Спокойно билось моё сердце. На душе было легко, точно я устал от здорового труда. Предо мной явилась сказочная сила, — и то, что этот богатырь был другом Коли и может стать моим, если захочет, смирило мою гордость.

— Сергей, оставь его, — услышал я голос Коли.

Я неловко поднялся и выбежал из комнаты. И долго сидел на горе один…

Вечером Коля сказал мне:

— Ты, Павлуша, Сергея не затрагивай.

Я испугался его холодного тона и молчал.

— Не затрагивай, — повторил он, складывая книжки. — И вообще не мешай нам. Мы взрослые, а ты мальчик.

Отцовский голос послышался мне в его тоне. "Вот ты какой стал", — подумал я с негодованием. И сказал уныло:

— Серёжа тебе дороже, чем я. Хорошо, пусть дороже, я тебе не мешаю. Люби его…

Я замолчал и молча стал раздеваться. Потом лёг, и постель показалась мне холодной, чужой. Я закрылся одеялом с головой и старался не дышать. Почему он мучает меня? Почему ненавидит? Что я ему сделал дурного? Какими далёкими были летние дни, когда он только меня любил! Были ли такие дни? Гора, бабочки, горячее солнце, — правда ли? Я закрыл глаза от боли. Не лучше ли сдаться Коле? — мелькало у меня. Сейчас встану и скажу: "Коленька, не обижай меня". Сердце забилось у меня от волнения. "Скажу, нужно сейчас сказать", — лихорадочно думал я и взялся за верхний край одеяла. Опять та же боль кольнула меня, и я спрятал руку.

— Как же я скажу, — с удивлением остановил я себя, сейчас же разочаровавшись в порыве. — Ведь это стыдно. Сдаться, просить… Ни за что.

Коля уже спал, а я всё волновался, терзался мыслью, — сдаться ли, просить пощады, или никогда не помириться с ним… Безумные планы одолевали меня, и я у себя молил пощады, молил свою мысль успокоиться, дать мне заснуть. То я видел себя странником, с посохом, в каком-то лесу. Я был стариком, с длинной седой бородой, и говорил: "это ты, Коля, погубил меня". То на высотах Кордильер встречаются две храбрых искателя приключений. Это я и Коля… На океане сшиблись два корабля. Все путешественники погибли. Погибли капитаны, команда. Грозные волны бушуют. Океан ревёт, кричит, рыдает. Только двое на спасательных поясах ещё держатся на воде. Волны придвинули их друг к другу. Кто это? Сердце в восторге: это я и Коля… За игорным столом в пустынях Мексики сидит человек, лет 35. Пред ним груды золота. Оборванный испанец крадётся к нему с кинжалом в руке. Но вот чья-то железная рука ложится ему на плечо. Сердце безумно счастливо. Сердце ликует. Я спас Колю и он любит меня…

Прошло несколько дней. Чем больше Коля отдалялся от меня, тем крепче я его любил, — тем страстнее привязывался к нему. Я не мог оставаться с ним с глазу на глаз. Я боялся, что он разгадает меня по глазам и опять грубо оборвёт. Теперь я нарочно избегал его, не ходил на гору, когда он гулял с Серёжей, и заметив однажды рядом с ним фигуру девочки в красном платье — я от стыда спрятался в детской, и до вечера не выходил оттуда, несмотря на угрозы матери.